Блог
В стране незрячих. Путь офтальмолога - от студента до виртуоза
Просмотров: 656
Если кто–нибудь сказал бы студенту мединститута Алмазбеку Исманкулову, что он станет офтальмологом, он бы только посмеялся. Единственный предмет, который мешал получить красный диплом круглому отличнику, был... глазные болезни.
Не сдав экзамен с первого захода, он взялся за учебники. В результате не только получил высший балл и алую “корочку”, но и “зажегся” на всю жизнь.
Счастливый случай
Целеустремленный и настойчивый (я же Козерог, говорит доктор), он упрямо шел к намеченной цели. После ординатуры мечтал попасть в клинику знаменитого Федорова. Первая попытка не удалась, но идею поучиться у московского корифея не оставил. Решил поработать в России. Сначала врачебная ставка в Гагарине, потом — в Смоленске.
Уже была семья. Алена, жена, тоже врач, пока не работала, росли двое малышей–погодков, сын и дочь. Денег порой не хватало даже на самое необходимое:
— Наверное, не зря говорят, что мне везет. В последний предновогодний вечер я шел с работы, размышляя, где бы раздобыть хоть немного денег, чтобы купить детям елку. И вдруг как будто кто–то прочитал мои мысли: вижу — на снегу лежат три рубля. Как раз столько и стоила пушистая красавица, которую я принес домой.
Как “делают” врачей
Федоровскую школу он все–таки прошел. И это было не просто оттачивание мастерства. В клинике царила особая атмосфера, было иное восприятие жизни, какой–то кураж. Федоров умел зажигать людей. Убедить кого угодно и в чем угодно. И любая его, казалось, самая немыслимая, мечта воплощалась в жизнь:
— Люди вокруг него становились другими, как будто выдавливали из себя рабов. Там я впервые почувствовал себя свободным. Понял, что могу высказать свое мнение и имею право на ошибку, могу быть нестандартным. Я стал самим собой.
Потрясала и технологичность всех процессов, стандартизация операций, отработано было все до мелочей. Меня посадили на конвейер, где пятеро врачей делали в общей сложности по 60 операций.
Сначала закапывал капли в глаза больному. Это длилось, наверное, с месяц. Следующие этапы были посложнее: уколы в нервный узел, накладывание швов и прочее. Из хирургов здесь делали роботов. Но это обеспечивало высокое качество. Теперь я могу сделать любую из этих операций с закрытыми глазами.
Везунчик
Алена с детьми жила в Смоленске, и он наматывал километры, чтобы в выходные побыть с ними, а рано утром в понедельник быть на работе.
— Порой было очень тяжело, но все равно эти годы вспоминаю, как лучшие в моей жизни, — говорит Исманкулов.
Взяв все, что можно, в Москве, он решил получить европейский диплом. И здесь ему опять сопутствовала удача. (Говорят, что везет тому, кто делает что–то, пока другой только собирается это сделать.)
Когда Исманкулов приехал в Лондон, там встречали Горбачева. По телеканалам передали, что вместе с первым президентом России приехала группа ученых, которые хотят поработать на туманном Альбионе. Поэтому, когда молодой офтальмолог явился в одну из лондонских клиник, этому никто не удивился.
Через два года, пройдя блестящую подготовку, он вернулся в Кыргызстан. Работал под руководством профессора Анатолия Наумовича Медведева, позднее погибшего в автокатастрофе.
— Это был великолепный специалист и изумительный человек, — вспоминает Алмазбек. — С ним было интересно работать. Но аппаратура в больнице устарела, да и вообще понятно было, что государственная система здравоохранения смертельно больна. Реанимировать ее невозможно. Нужно было зарабатывать деньги и создавать свою клинику.
Для начала взяли в аренду стоявший без дела в Медтехнике авторефрактометр. Поставили его в ЦУМе и начали проводить экспресс–диагностику. Желающих проверить зрение оказалось немало, тем более что стоила эта процедура недорого. Прием вели по очереди с женой, без перерыва. Место было бойкое, и деньги зарабатывали неплохие. Как только накопили достаточную сумму, купили приличную аппаратуру и взяли в аренду помещение.
Что там, впереди?
Так родился Центр микрохирургии глаза. За эти годы всякое было — и победы, и поражения, поиск новых путей и методов работы, борьба за выживание в мире рыночных отношений и защита докторской, выпуск монографий в соавторстве со Святославом Федоровым и работа, работа и работа вместе с единомышленниками.
Уже несколько лет они патронируют единственный в республике детский сад для слепых и слабовидящих детей, постоянно ведут передачи на радио и телевидении, где рассказывают о вещах элементарных, но которые необходимо знать. И, может быть, благодаря этим мини–сюжетам на “глазную” тему меньше стало травм от петард и других взрывоопасных, зажигательных и прочих страшных смесей. Зато чаще стали привозить в центр детей с косоглазием, которое лечится увлекательными компьютерными играми.
А Исманкулов не успокаивается. Вместо “фордов”, “джипов” и прочих аксессуаров новой элиты он продолжает покупать лучшую аппаратуру и с гордостью говорит: “Такой нет даже в московских клиниках”.
Жизнь прекрасна
Каныбек страшно боялся открыть глаза после операции. Боялся встречи с новым для него миром, который он знал только на ощупь. Встречи с родными. И ждал этого, как чуда.
Исманкулов же технократ и в чудеса не верит. Верит в свои руки и руки врачей, высококлассных специалистов, которые рядом. В уникальную технику. Ту, что позволяет не только увидеть едва начавшуюся глаукому, но и предсказать возможность ее появления за пять лет вперед. Диагностировать диабет и гипертонию, туберкулез и СПИД, токсоплазмоз и бруцеллез и многие другие заболевания, причем делается это в считанные минуты.
Каныбек прозрел. Увидел цветы и травы, солнце и звезды. Жену и детей. Но только приспособиться к этой жизни ему, прожившему всю жизнь в стране незрячих, было непросто. И он снова надел темные очки и стал играть на аккордеоне, собирая деньги. Но это уже совсем другая история.
Автор - Раиса Камарли
Интервью было опубликовано на сайте vb.kg в октябре 2001 года
