Блог
Господи, я вижу! или Синдром победителя. Продолжение статьи
Просмотров: 9880
Продолжение статьи, опубликованной много лет назад в издании "Вечерний Бишкек".
Я думала, он будет рассказывать мне о чуде прозрения, о внезапном понимании красоты мира и об удивлении, которое испытывает каждый раз, узнавая тот или иной предмет. Ведь сорок один год Джамалитдин Эргешев прожил в полном мраке. Двух месяцев не прошло с тех пор, как в госпитале микрохирургии глаза Алмазбека Исманкулова он прозрел.
Но все оказалось совсем не так...
Мужчины познаются в беде
— Я стараюсь сдерживать все свои эмоции, — рассказывает Джамалитдин. — Убеждаю себя, что на самом деле все идет нормально. Это нормально: видеть свет, красивых женщин и звезды. В этом нет ничего удивительного, я такой же, как все. Не хочу признавать, что был каким–то неполноценным. Я им и не был. Я зарабатывал на жизнь, имею хорошую семью, двоих детей, дом. Если я чего–то не видел, то у меня хватало образованности и воображения представить себе любую вещь, любое явление.
Джамалитдин потерял зрение в пять месяцев. Бабушки решили вылечить детский диатез народным способом и положили на лицо ребенка компресс из особых снадобий. Когда его сняли, глаза малыша были сожжены. Левый впоследствии пришлось удалить, роговицу правого стало покрывать бельмо. Все эти годы мать Джамалитдина не могла себя простить — не уберегла, не спасла, не сумела помочь. Хотя в тот момент ее разрешения никто особо не спрашивал. И перед операцией Эргешев больше всего думал об этом: “Наконец–то я смогу снять с матери сорокалетний комплекс вины”.
Зато отец, судя по всему, решил растить даже слепого мальчишку настоящим мужчиной. Наверное, именно от него сын унаследовал твердую убежденность в своем излечении. Несмотря на то, что к тому моменту, когда появился в госпитале микрохирургии глаза, уже обошел десяток врачей и перенес две неудачные операции в Москве. А еще Эргешев поверил отцу в том, что ни в какой ситуации мужчина не может быть слабым и ленивым.
Кроме того, мальчишке из Кызыл–Кии повезло с друзьями. Пацаны принимали слепого ровесника вовсе не за инвалида, а за ровню. Вот только относились к нему с недетскими бережностью и вниманием. Старались по–своему помочь. Врачи клиники Исманкулова были поражены, когда через несколько дней после операции пациент подошел к большому яркому плакату и медленно, по слогам начал читать. Оказывается, из проволочек, веточек и глины друзья изготовили ему когда–то алфавит. А еще Джамалитдин... умеет водить машину. Научили все те же мальчишки. “Однажды я даже у отца на работе молоковоз разбил, — с гордостью утверждает он, — но ведь проехал немножко!”
Об отражениях света и складках на белье
– Что самое удивительное, — говорит Джамалитдин, — мне, по–видимому, так хорошо все рассказывали, а природа дала мне такое воображение, что я действительно представлял себе все предметы очень четко. И сейчас понял, что мало в чем ошибался. Врачи показывают мне на предметы и удивляются, что я их узнаю: и монитор, и компьютер, и телефон... Но я ведь жил среди людей.
— А дети? Неужели вы тоже представляли их такими же, какие они есть на самом деле?
— Конечно! Ведь я гладил их, пальцами знаю каждую черточку их лица. Единственное, что дочка оказалась более темнокожей, а сын, наоборот, светлее. Я знал, что они оба кареглазые, но не мог себе представить, что у пацана такой цепкий взгляд. А так, я же вам говорю, все оказалось таким, как я и думал.
— Ну неужели все? — чувствуя, что становлюсь бестактной, настаиваю я.
Джамалитдин надолго задумывается:
— Я никогда не думал, что свет, попадая через окно в комнату, отражается от гладкой поверхности. Не представлял, что на одежде и постельном белье так много складок. Очень расстроился, когда увидел, насколько небрежно сделал в прошлом году ремонт. И еще я даже не предполагал, что цветной телевизор может так ярко передавать все краски.
К телевизору у Эргешева особое отношение. Когда–то он был куплен для детей. Взрослые только слушали новости. Придя домой из больницы, Джамалитдин два дня не мог к нему подойти. Да, знал, что операция прошла успешно, уже все видел, но то, что он сможет смотреть телевизор, казалось ему такой победой, что он просто боялся сглазить. Лишь на третий день, буквально силой переборов свой страх, включил... И ему опять захотелось кричать от радости: он видел! Сегодня Джамалитдин еще не может смотреть фильмы — врачи не разрешают напрягать зрение, приглядываясь к мелкой картинке. Но некоторые передачи он смотрит с удовольствием и каждый раз борется с собой, выключая телевизор. “На днях я смотрел “Формулу–1”, — рассказывает Эргешев, — и, наверное, впервые понял, что означает слово “красиво”.
Человек–допинг
– Люди совершили оплошность по отношению ко мне. И это абсолютно нормальный процесс, что в конце концов справедливость восторжествовала, — считает Джамалитдин. — Никакого чуда в этом нет. Я думаю сейчас не об этом, а о том, что буду делать дальше. Я настолько благодарен Алмазбеку Осмоналиевичу, что хотел бы всю жизнь работать рядом с ним. Но что я умею? Поэтому сегодня я должен доказывать, что на что–то гожусь. Сегодня для меня стадия победы — это прочтение верхнего ряда таблицы окулиста. Если я смогу доказать, что способен читать, думаю, это будет большим достижением. Еще мечтаю водить машину. Думаю, справлюсь. Жизнь продолжается, и я не зациклен на том, что придется начинать ее заново. Буду продолжать делать то, что делал, только уже в новом качестве. Я настолько уверен в том, что все будет хорошо, что один из врачей пошутил: я, мол, страдаю синдромом победителя.
— Это действительно так, — включается в разговор Алмазбек Исманкулов. — Ни одна операция не пройдет удачно, если человек не верит в ее благоприятный исход. Джамалитдин настолько заражал своим оптимизмом, что и я не сомневался в успехе. Да, были действительно опасные моменты. Например, когда глазные мышцы долгое время после операции не набирали тонус. Но сегодня все нормализовалось. Джамалитдин видит, хотя его поле зрения из–за опорных пластинок, которые мы вживляли гораздо уже, чем у других. Эргешев прав в том, что никакого чуда не произошло. Мы в нашей клинике делаем гораздо более сложные операции. Уникальность этой только в том, что она первая, и в том, что он прозрел после сорока одного года слепоты.
А когда Эргешев выходит из кабинета, Исманкулов продолжает:
— На самом деле уникален именно этот человек. Обычно у слепых от рождения детей абстрактное мышление практически отсутствует. Очень многие просто опускают руки. Достаточно часты случаи, когда мы могли бы помочь человеку, но он сам не хочет что–то менять в своем мире, боится начинать с нуля. Джамалитдин не боится ничего. Он настолько уверен, что готов взять от жизни все, что даст ему Бог. Глядя на него, пытаешься изменить и собственное мировоззрение.
Общаясь с ним, я понимаю, что для меня это очередной “допинг”. Если даже у человека с такими проблемами постоянное желание учиться, познавать, расти над собой, то почему мы этого сделать не можем?
По материалам vb.kg (ex vecherka.kg)
Автор - И. Козлинская.
Фото - Ю. Кузьминых.
